Cool Folders ® :: Форум ПроСти

                      Интервью.

– Хочешь, правильно писать научу?
Хочешь?
–Не-а! – говорит. – Не хочу!
Сочинил Ник.

В последнее время Ворчало стал посещать Посиделки. Пристрастился…
Посиделки обычно начинались на какой-нибудь выставке.
Новые знакомые Ворчалы часто устраивали всевозможные выставки, на которых и собирались в кучку – посмотреть на картины, нарисованные ими же, послушать стихи, тоже собственного производства, поиграть собственную музыку, ну и, в конце концов, просто пообщаться за бутербродами. Зачастую такие вылазки на выставки заканчивались у кого-нибудь дома, где за чаем общение продолжалось.
Обычно до утра.
Стихийное содружество с чрезвычайно широким кругом интересов, как ни странно, находило ниточку, связывающую между собой художников и поэтов, музыкантов и фотографов, модельеров и программистов.
Обычно художники, литераторы или, скажем, к примеру, спортсмены держатся своими, раздельными кучками: им так интересней и удобнее. А в данном случае Ворчало столкнулся с неординарной ситуацией. Здесь хвостолапов объединяло нечто другое. В чем заключалось это «нечто», он пока не выяснил. Одно только понял сразу: все, кто собирался вокруг Посиделок, постоянно придумывали, рисовали, шили или вязали, сочиняли, проявляли и закрепляли, ваяли или выковыривали. И прошу не путать с самодеятельностью застойного времени!
Или с клубами по интересам.
Или вообще с чем бы то ни было.
Посиделки являли собой непонятное новенькое. (Если вообще в нашей жизни возможно что-то новенькое. Задумчивая пауза. В отличие от непонятного.)
На Посиделках запросто встречались как начинающие, так и известные художники, музыканты, литераторы, и они прекрасно уживались (к примеру) с домохозяйкой, которая – между плитой и стиральной машиной – необъяснимым способом находила время и умудрялась писать романтические стихи.
Одни Посиделки Ворчале запомнились особенно.
Его тогда сильно перепугали.
Совершенно незаслуженно.

К дому, где в тот раз проводились посиделки, с ранней весны наладилась приезжать Тетя Маня. Она там справляла свой маленький бизнес. Вместо того, чтобы, как все нормальные молочницы, целый день стоять на рынке и торговать приватным козьим молоком, Тетя Маня по утрам, пока хвостолапы не разошлись на работу, приходила к дому и торговала прямо во дворе. Жильцы привыкли к Тете Мане и с удовольствием пользовались ее услугами, а те, кто на работу не ходил, спускались за молоком по специальному сигналу. Специальным сигналом был протяжный и зычный крик Тети Мани:«М О Л О К О-О-О!!!».
Тетя Маня имела громкий голос и была очень сердечной женщиной.
Так вот, в то злополучное утро, как всегда, Тетя Маня зашла в подъезд, расправила грудную клетку, набрала полные легкие воздуха и только собралась заголосить свое знаменитое «молоко», как из лифта вышел Ворчало:
– Здравствуйте!
Тетя Маня остановиться не успела:
– «З Д Р А С Ь Т Е-Е-Е!!!» – прямо в морду Ворчале.
Вот тогда-то Ворчало и испугался.
Очень сильно испугался.
Не ожидал.
Причем Тетя Маня еще и глаза вытаращила.
Такая сердечная женщина!
Ну, никак не ожидал.
И запомнил те Посиделки надолго.
Возможно, навсегда.

Но мне хотелось рассказать Вам о другом. Я, вообще-то, собирался рассказать о том, как Ворчало хотел взять интервью, а у него ничего не получилось.
Увлекся.
Нечаянно.

Так вот.
На одной из таких Посиделок, в разговоре, совершенно случайно, была затронута сложнейшая тема: «Как лучше общаться». Смешная такая ситуация возникла – общаясь, выяснять, правильно ли они общаются!
Ну и выяснили на свою голову – общаются-то они не совсем правильно!
То есть получалось – на самом-то деле они ошибались.
Но и эта версия оказалась неверной.
Они правильно ошибались!
Следует на самом-то деле…
А неправильно, в то время как.
Потому что они-то общались!!!
Вот.

Непонятно?
Сейчас попробую объяснить поподробнее.

Если бы не общались, то и не выяснили!
А раз выяснили, значит, общались.
Но! Заметьте! Общались-то они неправильно!
И выяснить могли только неправильно!
Значит, правильно не общались! Но тогда как же они умудрились выяснить?!!

Слушая их, окончательно ошалевший Ворчало подумал: «Вот так же и я… Все живу и живу! Каждый день! Надо же!!! Как все мудро устроено!»

Скучно глупости всякие читать?
Чем бы Вам помочь? Попробуйте включить телевизор.
Я всегда так делаю. Помогает…

Вот.
Мнения на Посиделках разделились.
Одна половина доказывала, что лучше общаться сердцем, подтверждая свою точку зрения цитатой известного писателя. Вернее, не его личной цитатой, а словами одного персонажа из книги.
Хотя, по большому счету, это одно и тоже.
И по маленькому.
Естественно.

Ворчало же находился в другой половине посиделок.
Поэтому не соглашался.
Ворчало любил не соглашаться.
Он считал: несогласные лучше смотрятся в профиль.
И если в компании появлялось Симпатичное Создание и располагалось с левой или правой стороны от Ворчалы, он тут же начинал не соглашаться и спорить. (Смотри Фрейда.)
А поскольку его внимание постоянно отвлекалось на Создание, чаще всего тема разговора незаметно от него ускользала, а несогласие оставалось. В результате получался такой кавардак! Разобраться уже никому не удавалось. А общество постепенно закипало, и, когда точка кипения достигала наивысшего значения, неожиданно выяснялось: никто не помнит, о чем Сыр. Бор. И халва. Но виноватым безапелляционно назначался Ворчало.

Но мне хотелось бы рассказать о другом. Об интервью.

Так.
Ворчало считал: удобнее общаться не сердцем, а языком. Однажды он попробовал общаться лапами, и у него ничего хорошего из этого не вышло. Запомнив последствия, Ворчало стал с опаской относиться к любым нетрадиционным способам общения, в кои им зачислялось и «общение сердцем». (На всякий случай.) Может, и неправильно зачислялось, даже скорее всего неправильно, однако что же тут поделаешь? Раз уж зачислялось…

Вообще-то к вопросу «сердечности» у Ворчалы было свое, особое отношение. Он знавал одного очень сердечного и добродушного дворника, что само по себе уже удивительно. Как-то весной дворник (по причине своей сердечности) проявил инициативу и покрасил внешний цоколь жилого дома масляной краской. Все бы ничего, да вот только он аккуратно и по линеечке покрасил цоколь вместе с ледяными наплывами и сосульками на этом самом цоколе. Весь квартал ходил смотреть: не все верили. Думали, просто шутка. Ворчало тоже ходил. Два раза. С тех пор у него и появилось особое мнение относительно сердечности.

Но речь-то не о том!
Я же совсем о другом собирался рассказать.
И выключите, пожалуйста, телевизор, все равно не смотрите, а меня отвлекает!
Спасибо, Вы очень любезны.

Так вот.
Ворчало считал, что общаться лучше языком.
Привычнее.
И еще считал: если в общение не включается разум, то обязательно должно произойти непредвиденное, и в результате всем станет плохо.
А если и не плохо, то все равно хуже, чем было.
А если и не хуже, то уж точно – лучше не станет.
Ни за что!

Понятное дело: та половина, которая голосовала за «сердце», победила! И прыгала резиновым мячиком до конца Посиделок. От радости.
Еще бы! Они же не видели, как от всего сердца красят цоколь! И не видели, чем это закончилось для цоколя! Хи-хи-хи!

Но суть-то не в этом.
А в чем же тогда суть?
Сейчас.
Сосредоточусь и все по порядку опишу.

Ну и вот.
Разговор оставил осадок, и Ворчало отважился на очень глупый поступок. Он решил взять интервью у того самого Персонажа из книжки и выяснить, заблуждались хвостолапы на Посиделках или нет. Он хотел услышать от него – и только от него (!!!) – ответы на свои вопросы, а вовсе не на те, которые задавал Автор.
Вот такая глупость!
Естественно, выполнить задуманное Ворчало мог только через Перекрестки, и тем же вечером он отправился в свое очередное путешествие.

Видите?!
Получается!
Я же говорил: если сосредоточусь – получится!
Хотите яблоко? Вкусное, я попробовал! Хотите?!
На здоровье, не стоит благодарности.

Рассказывать Карте о конечной цели Ворчале не хотелось, ограничился только точным адресом: Астероид Б-612.
– А как же Вы там дышать будете? – всплеснула лапками Карта и хвостиком поправила прическу.
– Но ведь он обитаем! Значит, с воздухом там все в порядке!
– Знаете ли, для тех, кто там обитает – конечно, а вот у Вас могут возникнуть проблемы. Вы же там не обитаете! Настоятельно советую надеть скафандр.
Ворчало не ожидал такого поворота и, почесав под мышкой, стал возражать:
– Мне же с местными встречаться придется! Я в вашем скафандре всех распугаю! А я в нем очень страшно буду выглядеть?
– Ну что Вы! – Карта оценивающее посмотрела на Ворчалу. – Вы будете выглядеть намного лучше!
– Хорошо, хорошо, согласен! Только попрошу подобрать не ржавый!
– Нержавых не бывает.
– Нда-а-а!
Скафандр оказался огромным, неуклюжим и тяжелым. Сверху гайками крепился шлем, очень похожий на шлемы от старых водолазных костюмов с круглыми окошками во все стороны. Остальное выглядело более или менее прилично, как у космонавтов. Влезть в скафандр оказалось непросто. И хотя Карта усиленно помогала, пришлось потрудиться. Постоянно мешали какие-то трубочки и зажимчики, проводочки не хотели укладываться туда, куда им положено укладываться. Ворчало утомился.
Но, так или иначе, скафандр был надет.
Вернее, Ворчалу удалось-таки в него вставить.
Точнее, втиснуть.
– Имейте в виду, запаса воздуха и энергии для жизнеобеспечения у Вас только на два часа.
– А потом?
– Потом Вы или замерзнете, или задохнетесь. Точнее, сначала задохнетесь, а потом уже замерзнете…
– Нда-а-а… А если я передумаю?
– Что передумаете?
– Ну, замерзать. И надумаю вернуться?
– Видите у Вас в районе пупка желтый винтик?
– Вижу.
– Вот Вы его покрутите и вернетесь…
– А ничего не отвалится?
– Ну, это уж как покрутить… Не увлекайтесь, и все будет в порядке.
– Нда-а-а!
– «Нда» – хорошо или плохо?
– «Нда», это «нда» и все! Ну, ладно. Закручивайте свои гайки!

Гайки, удерживающие водолазный шлем на плечах тумбовидного белого скафандра, закрутились с противным скрежетом. Карта отошла в сторонку. Раздался мелодичный щелчок.

На астероиде оказалось непривычно.
Возможно, из-за цветовой гаммы?
Возможно… Астероид же!
Стояли Баобабы.
Безразлично и тупо стояли.
Рядом что-то дымилось. Ворчало подошел поближе и неуклюже нагнулся. Захотелось рассмотреть это «что-то», похожее на костер. Удалось совершенно бездарно: конструкция скафандра не позволяла хорошо и низко нагибаться.
Попытался присесть.
Приседание получилось намного лучше.
Костер оказался не костром, а соплом! Двигатель от реактивного самолета, вертикально закопанный, точнее, врезанный в каменистый грунт, подрагивал.
Изумленный увиденным, Ворчало даже поцокал языком. (Языком он цокал только в крайних случаях, когда все остальное уже было испробовано.) В скафандре скрипнуло.
Рядом в аккуратную кучку сложены обломки. Возможно, от самолета, но не факт. Может, и от чего-то другого.
Невероятно, но двигатель работал! Тихонечко, на предельно малых оборотах, но работал!
На сопле – кастрюля.
В кастрюле булькало.
– Ничего себе примус, – проворчал себе под нос Ворчало.
– Это вовсе и не примус, это – Вулкан! – раздался за спиной мелодичный, словно звон серебряного колокольчика, голос. – Ты ошибся! Посмотри! Это же вулкан!
Ворчало от неожиданности вздрогнул, скафандр попытался повторить вздрог, но у него ничего не получилось. Конструкция скафандра не позволяла ему неожиданно вздрагивать.
– Здравствуйте! Я – Ворчало, – вежливо представился Ворчало, входя в роль корреспондента, и начал подниматься с корточек, поворачиваясь в сторону фальцета. Поскольку поворот занимал много времени (конструкция скафандра не позволяла быстро поворачиваться), попутно Ворчало решил объяснить цель своего визита:
– Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, если, конечно, Вас это не затруднит и не унизит…
– А зачем тебе золотой винтик? – спросил обладатель хрустального голоса.
«При чем здесь винтик?!» – подумал Ворчало и попытался вернуть разговор в нужное русло:
– Вы не могли бы ответить мне на несколько вопросов?
Мальчик, нежно посмотрев на Ворчалу, поинтересовался:
– А ты рисовать умеешь?
Ворчало хотел удивиться манерам своего собеседника, но у него ничего не получилось. Конструкция скафандра не позволяла удивляться.
– Смотря что, – уклончиво ответил он.
– Ну, например, ремешок, – мечтательно уточнил Мальчик.
– Какой ремешок?
– А то мне нарисовали намордник, а ремешок – забыли!
– Намордник?! – Ворчало искренне удивился, несмотря на конструкцию скафандра. (Скафандр при этом недовольно скрипнул.)
– Ты носишь намордник?!
– Ну да. Намордник! И вовсе не для меня, а для моего барашка! Его все время в ящике держать приходится, чтобы он не съел Розу! Он там уже и блеять перестал! В наморднике ему лучше будет… Его иногда из ящика можно будет вынимать… Ненадолго… Может, блеять начнет… Как ты думаешь? Начнет?
Ворчало кивнул.
Мальчик замер и с минуту молча разглядывал Ворчалу:
– А хочешь посмотреть на моего барашка?
Ворчало еще раз кивнул.
Мальчик, в свою очередь, еще раз замер и уже с недоумением стал смотреть на Ворчалу. Пауза неоправданно затянулась.
До Ворчалы дошло: в скафандре можно сколько угодно махать мордой. Хоть до вечера! Конструкция скафандра не позволяла скафандру кивать.
– Хи-хи-хи! Хочу! – развеселился Ворчало.
– Тогда пошли. И ничего смешного тут нет! Ведешь себя как взрослый!
Началась экскурсия по астероиду. Из местных достопримечательностей Ворчало выделил пять объектов, достойных внимания: три реактивных двигателя, один из которых не работал, стеклянный колпак и, наконец, небольшой деревянный ящик с дырками. В ящике негромко шуршало. Верхняя крышка удерживалась не до конца вбитыми гвоздями. Гвозди что-то смутно напомнили Ворчале, но что именно – никак не мог сообразить.
Колпак из стекла стоял прямо на земле.
Внутри, раскрыв нежный алый бутон, – загадочная Роза.
«Та самая», – догадался Ворчало.
Таким образом, на астероиде был идеальный порядок. Все были надежно изолированы и находились на своих местах. Согласно штатному расписанию.
«Идеальная модель мира: мечта кремлевских романтиков!» – подумалось Ворчале.

Но, может быть, и неправильно подумалось.
Скорее всего, неправильно…
Да, точно, н е п р а в и л ь н о !!!
Он невнимательно прочитал книжку Автора!!!
И не проникся необыкновенной любовью Мальчика и Розы!!!
Ну, а судить о происходящем вокруг нас по конечному результату – нечестно! Мало ли какой результат может в результате получиться?! Всегда необходимо учитывать и судить по начальному результату!
Да!
И, в конце-то концов, любые результаты не важны!
Важно любить!
И покрепче!
Чтоб на всю Вселенную!
Чтоб каждая звезда колокольчиком заливалась!
Вот здорово!
А если какой-то там барашек блеять перестанет – так шут с ним, с барашком!
Такова уж его баранья судьба!
Нечего в ящик залезать!
Да и вообще, дался нам этот барашек!
Всю романтику портит!
Все норовит Розу сожрать!
А что ему, вообще-то, на астероиде делать?
Шел бы себе куда подальше…
Козел какой-то, а не барашек!
На шашлык его!!!
На ш-а-а-шлы-ы-к!!!
На ш-а-а-шлы-ы-к!!!

Но я опять, кажется, не туда заехал! Не хватает только транспарантов и Жареновского. Что же это со мной сегодня? На самом деле я просто хотел описать интервью и ничего более. Забудьте эти недостойные строчки. Вычеркните из памяти! Спишите на плохое настроение. Или на гнусные, мелочные происки злопыхателя. Или на гадкий характер. Да на что угодно! Только забудьте! Просто я не смог рассказать, что чувствую. Не хватает чего-то. Того, что от Бога. Того, чему не научишься.
Прототип Мальчика – Любовь. А она, увы, жестока. Желанна, прекрасна, но жестока. Вспомните Лиса, Розу, да кого угодно. Всем было грустно! Всем! Стоило только прикоснуться к Любви!
Странно…Правда, странно?
Не верите? Спросите у Фиолетового Котенка или Пушистой Курицы!
Но хватит «метафор» и заумных размышлений: они, в принципе, никому не нужны.
Лучше займемся-ка Мальчиком и Ворчалой. Хотя, и они никому…

Ворчало постучал по крышке ящика:
– Эй, барашек! Ты как там? Живой? Хочешь, я тебя с собой заберу?
Ничего не ответил барашек. И только эхо носило вокруг астероида: «заберу забе ру забе ру забе ру забе   руза бе розабе роза бэ.
Роза – бэ-э-э!»
– Да у вас тут сплошной антагонизм… – проворчал Ворчало себе под нос.
– Угу, – кивнул шлангом скафандр.
Ворчало удивленно покрутил головой внутри шлема.
– Нда-а-а. Надо что-то делать.
И повернувшись к Мальчику:
– Мальчик! Отдай мне барашка? Зачем он тебе тут нужен?
А у меня он пастись будет. В ванной…
– Угу, – опять кивнул шлангом скафандр и булькающим голосом добавил: – Без намордника.

Ворчало хотел озадаченно почесать под мышкой, но скафандр не позволил ему. Конструкция скафандра не позволяла озадаченно чесаться под мышками.
– А зачем тебе золотой винтик? – неожиданно вернулся к старой теме Мальчик. – Можно я его покручу?
– Нет, нельзя! О-о-очень важный винтик! Его просто так крутить      н е л ь з я!
– И очень жаль! Ты, наверное, не все знаешь о винтиках, поэтому думаешь: «винтик – важный». Мой друг, летчик с одной планеты, тоже так считал. Но прислушался к сердцу и нашел колодец. Без всяких винтиков нашел!
Внутри скафандра затукало. Тук-тук. Тук-тук. Время, отпущенное на путешествие, заканчивалось. Тук-тук, тук-тук – торопил таймер.
Не имея возможности почесаться, Ворчало махнул лапой и с деланным безразличием сообщил всей Вселенной:
– Ну и фиг с ним!
Конструкция скафандра позволяла махать лапами и говорить: «Ну и фиг с ним» – сколько угодно раз.
– Мальчик! Крути винтик! Только поаккуратнее, а то у меня что-то отвалится! С обратной стороны…
Мальчик подошел к Ворчале, поднял бесподобные голубые глаза и нежно покрутил золотой винтик.
Тут же раздался щелчок…

– Ну, как? Удачно поперемещались? – хлопотала вокруг Ворчалы Карта, разъединяя разъемы в скафандре.
– Удачно, – ответил Ворчало, помахивая затекшим хвостом и пытаясь вытащить запутавшуюся в проводах правую заднюю лапу. – Не все успел…
Пушистая Курица процокала к скафандру и два раза клюнула в золотой винтик. Скафандр крякнул, зашевелился и почесал себя под мышкой. Карта удивленно посмотрела на него, а потом официальным голосом строго спросила Ворчалу:
– Вы что там с имуществом делали?
– Ничего особенного не делал! – округлил глаза Ворчало. – У кого хотите спросите! Да хоть у самого скафандра! Слышь? Скафандр! Я же хорошо себя вел?!
– Угу, – помахал шлангом скафандр.
И после паузы лирически булькающим голосом томно забубнил:
– Барашек… Барашек… Барашек…